ООО "БЕНУА" основано в августе 1995 года

ООО "" учредитель Санкт-Петербургской Палаты Недвижимости

Жорж Сименон «Мегрэ у министра»

Стр. 1 | Стр. 2 | Стр. 3 | Стр. 4 | Стр. 5 | Стр. 6 | Стр. 7 | Стр. 8 | Стр. 9 | Стр. 10 | Стр. 11 | Стр. 12 | Стр. 13 | Стр. 14 | Стр. 15 | Стр. 16 | Стр. 17 | Стр. 18 | Стр. 19 | Стр. 20 | Стр. 21 | Стр. 22 | Стр. 23 | Стр. 24 | Стр. 25 | Стр. 26 | Стр. 27 | Стр. 28 | Стр. 29 | Стр. 30 | 

в привратницкой?

     Это была небольшая комнатка с газовой плитой, круглым столом и водопроводной раковиной. За перегородкой стояла кровать, застеленная темно‑красным покрывалом.

     — За исключением того времени, когда подметаю лестницу.

     — В котором часу?

     — Не раньше девяти. Сначала я разношу почту, а ее приносят в половине девятого.

     — Дверцы у лифта застеклены, и вы, вероятно, с лестницы видите, кто поднимается или спускается?

     — Конечно. Я всегда машинально смотрю на лифт.

     — А в то утро никто не поднимался на пятый этаж?

     — Точно нет.

     — А утром или днем кто‑нибудь спрашивал вас, дома ли министр?

     — Никто. Вот по телефону звонили.

     — Вам?

     — Нет. Министру.

     — Откуда вам это известно?

     — Я была в это время на лестнице между пятым и шестым этажами.

     — В котором часу это было?

     — Пожалуй, в десять, может, чуть раньше. Мои ноги уже не позволяют мне быстро работать. Я услышала за дверью телефонный звонок. Звонили долго. А минут через пятнадцать, когда я окончила уборку и спускалась вниз, телефон снова зазвонил. Я еще проворчала: «Звони, звони!»

     — А что было дальше?

     — Ничего.

     — Вы пошли к себе?

     — Да, переодеться.

     — Вы никуда не уходили из дома?

     — Как и каждое утро, на пятнадцать‑двадцать минут, чтобы купить себе еду. Бакалейная лавка рядом с домом, мясная на углу. От бакалейщика я вижу всех, кто входит и выходит. Я всегда наблюдаю за домом.

     — А от мясника?

     — Оттуда не видно. Но я там пробыла недолго. Я ведь живу одна, вот только кот. Каждый день покупаю почти одно и то же. В мои годы уже нет аппетита.

     — Вы не могли бы вспомнить, в котором часу точно вы были у мясника?

     — Точно не могу. Там над кассой висят большие часы, но я никогда на них не смотрю.

     — А вернувшись к себе, вы не заметили, чтобы кто‑нибудь вышел, кого вы не видели, как он входил?

     — Не помню. Нет. На тех, кто выходит, я меньше обращаю внимания, чем на тех, кто входит, за исключением жильцов, конечно: ведь я всегда должна ответить, дома они или нет. Постоянно приходят то служащие газовой компании, то коммивояжеры, предлагающие пылесосы, то посыльные из магазинов…

     Мегрэ понимал, что больше ничего не удастся у нее узнать, а если она потом вспомнит что‑нибудь еще, то обязательно скажет ему.

     — Мы — инспектор и я — пойдем расспросить ваших жильцов, — сказал Мегрэ.

     — Как вам угодно. Вы увидите, что это все порядочные люди, за исключением разве старухи с четвертого этажа, которая…

     Приступая к привычной работе, Мегрэ почувствовал себя более уверенно.

     — Перед уходом мы еще зайдем к вам, — предупредил он.

     Выходя из комнаты, он не забыл погладить кошку.

     — Возьми на себя квартиры слева, — сказал комиссар Лапуэнту, — я займусь квартирами справа. Ты понял, что я ищу? — И добавил дружески: — За работу, старина!

Глава 6

Завтрак в «Камбале»

     Не успев позвонить в первую дверь, Мегрэ передумал, обернулся к Лапуэнту, который уже протянул руку к кнопке звонка.

     — Не хочешь выпить?

     — Нет, патрон.

     — Ну, тогда начинай. Я через минутку вернусь.

     Он мог, конечно, позвонить по телефону и от консьержки — мысль об этом звонке только что пришла ему на ум. Но, во‑первых, он предпочитал поговорить без свидетелей, а во‑вторых, был не прочь выпить чего‑нибудь, стаканчик белого вина, например.

     Ему пришлось пройти метров сто, прежде чем он нашел маленькое бистро, где, кроме хозяина, не было ни души.

     — Стакан белого вина, — заказал Мегрэ. Затем передумал:

     — Пожалуй, лучше перно.

     Перно больше подходило к его настроению, погоде и атмосфере этого маленького опрятного бара, где, казалось, никто никогда не бывает. Мегрэ подождал, когда ему подадут, выпил полстакана и направился к телефонной кабинке.

     Когда читаешь в газетах отчет о каком‑нибудь расследовании, создается впечатление, что полиция идет по прямой дороге и с самого начала знает, куда надо идти. События развиваются логично, точь‑в‑точь, как в театре действие хорошо скроенной пьесы.

     О бесплодной беготне, нудных поисках, которые часто заводят в тупик, о шагах, сделанных наугад, обычно не говорят. Мегрэ не мог назвать ни одного следствия, во время которого в тот или иной момент он не сбился бы со следа.

     В это утро у него еще не было времени поинтересоваться Люка, Жанвье и Торрансом, которым он дал накануне задания, сегодня казавшиеся ему не особенно важными.

     — Уголовная полиция? Дайте мне Люка. Если его нет на месте, тогда Жанвье.

     Вскоре он услышал на другом конце провода голос Люка:

     — Это вы, патрон?

     — Да. Прежде всего запиши срочное задание. Надо достать фотографию Пикмаля — этого типа из Школы дорог и мостов. В гостинице ее искать бесполезно. Там ее нет. Скорее всего в Школе есть какой‑нибудь групповой снимок, какие обычно делаются в конце года. Ребята из отдела экспертизы сумеют извлечь из него то, что надо. Пусть они работают как можно быстрей. Надо, чтобы фото появилось в вечерних газетах. Пусть его также пошлют во все участки. Чтобы ничего не упустить, загляни‑ка еще в институт судебно‑медицинской экспертизы.

     — Понял, патрон

     — У тебя есть новости?

     — Я нашел Марсель. Ее полное имя Марсель Люке.

     Мысленно Мегрэ уже зачеркнул это направление, но не хотел создавать у Люка впечатления, что тот трудился напрасно.

     — И что же?

     — Она работает корректором в ночной смене в типографии «Круасан». Ни «Молва», ни «Глоб» там не печатаются. О Табаре она слыхала, но с ним незнакома. Маскулена никогда не видела.

     — Ты с ней побеседовал?

     — Я угостил ее кофе со сливками на Монмартре. Это приличная женщина. Во Флери она влюбилась, а до встречи с ним жила одна. Она и сейчас любит его. За то, что он ее бросил, не сердится, а позови он ее снова, тут же побежит к нему. По ее словам, Флери большой ребенок, который нуждается в опеке и любви. Она уверена, что он способен на мелкое плутовство, но не на настоящую подлость.

     — Жанвье рядом?

     — Да.

     — Передай ему трубку.

     Жанвье было нечего сообщить. Он продежурил на улице Вано до полуночи, пока его не сменил Торранс.

     — Бланш Ламот вернулась домой около одиннадцати одна, пешком. Поднялась к себе, и через полчаса свет в ее окнах погас.

     — Никого с улицы Соссэ поблизости не было?

     — Никого. Я могу сосчитать по пальцам всех, кто возвращался из кино или театра.

     У Торранса дежурство было еще спокойнее. За всю ночь по улице Вано прошло всего семь человек.

     — Свет в ее квартире зажегся в шесть утра. Она рано встает, видимо, чтобы управиться по хозяйству. Вышла она из дому в десять минут девятого и направилась на бульвар Сен‑Жермен.

     Мегрэ вернулся к стойке, допил перно, и так как оно было очень легкое, выпил еще стаканчик, пока набивал трубку.

     Мегрэ вернулся в дом на бульваре Пастера: Лапуэнт звонил уже в третью квартиру, и он тоже принялся за работу.

     Опрос людей — иногда очень долгое дело. В этот час в доме были только женщины, занимавшиеся хозяйством. Первым их движением было захлопнуть дверь: они принимали Мегрэ и Лапуэнта за коммивояжеров или за страховых агентов. При слове «полиция» все они вздрагивали.

     Им задавали вопросы, но думали они совсем о другом: о супе, стоящем на плите, о ребенке, который играет на полу, о том, что надо бы выключить пылесос, а то он работает вхолостую. Некоторые были смущены, что их застали одетыми по‑домашнему, и машинально поправляли волосы.

     — Постарайтесь вспомнить утро вторника…

     — Вторника, да…

     — Не приходилось ли вам в то утро, примерно между десятью и двенадцатью, открывать дверь?

     Первой из тех, кого опрашивал Мегрэ, во вторник утром вообще не

наверх